Шмини Ацерет, с одной стороны, вполне самостоятельный и отдельный праздник, с другой стороны, он имеет неразрывную связь с предшествовавшими ему праздничными днями Тишрея, он является их продолжением.
В вечер праздника в синагогах устраивают Акафот – танцы со свитками Торы, а днем читают поминальную молитву «Изкор». В Центральной синагоге «Золотая Роза» Акафот будет в воскресенье, 16 октября в 19:00, а чтение «Изкор» – в понедельник, 17 октября в 11:30.
Шмини Ацерет не есть часть Суккота, и вечером, при его наступлении, и зажигая праздничные свечи, и во время кидуша, произносят благословение «Шегекияну».
Название праздника взято прямо из Торы, где сказано (Бемидбар, 29): «В восьмой (Шмини) день у вас будет праздничное собрание (Ацерет).
Жертвы, приносившиеся в Храме в Шмини Ацерет, отличались от тех, которые приносились в другие праздничные дни, установленные Торой. В Песах и Шавуот Мусаф – дополнительная жертва – состояла из двух быков, барана и семи овец. В Суккот, в течение семи дней праздника в жертву приносились семьдесят быков, а кроме того – два барана и четырнадцать овец ежедневно. В Шмини Ацерет дополнительная жертва состояла всего из одного быка и одного барана.
В объяснении этого указывается, что в течение всего праздника Суккот жертвы в Храме (семьдесят быков) приносились за семьдесят народов мира (остальные этнические общины с точки зрения иудаизма есть производные от семидесяти онтологических народов нашей планеты), и Израиль молился за них и их благополучие, так что это праздник в некотором роде внешний, универсальный, всемирный, а Шмини Ацерет – праздник, носящий внутренний, домашний, семейный характер, распространяющийся только на Вс-вышнего и народ Израиля.
Мудрецы так объяснили скромность жертвоприношения в Шмини Ацерет: «Царь устроил празднество и пригласил всех своих подданных на семидневный пир. После его окончания он обратился к своему сыну: «Все запасы мы истратили на угощение гостей. Устроим теперь трапезу для нас двоих. Давай поищем, и каждый отдаст то, что у него осталось…».
Так и сказал Вс-вышний Израилю: «В восьмой день у вас будет праздничное собрание… Пожертвуйте тем, что найдется – одним быком и одним бараном».
Поэтому жертвоприношение Мусаф в Шмини Ацерет напоминает Мусафы Рош А Шана и Йом Кипура, когда тоже приносился в жертву один бык, а не два, а не Мусафы трех других радостных праздников.
В этом внешнем сходстве (с жертвами праздников, выпадающих на Дни Трепета) мудрецы усмотрели глубокое внутреннее сходство – в Суккот происходит прощение грехов и окончательное утверждение приговора. В книге Зогар и в Мидраше сказано, что приговоры окончательно запечатываются на рассвете Шмини Ацерет.
В синагогах всего мира в дополнительной праздничной молитве Мусаф ведущий общественную молитву читает особый отрывок о дожде.
Элиягу Ки Тов в своем фундаментальном труде «Книга нашего наследия» пишет: «…в Суккот решается – обильными ли будут дожди в этом году. На первый взгляд, нам следовало бы молить Вс-вышнего о дожде с начала праздника, как молим мы Его в первый день Песах о росе. Ведь от обилия росы зависит урожай, а именно в Песах решается судьба плодов земли.
Однако мы не упоминаем о дожде в своих молитвах вплоть до Шмини Ацерет. В дни Суккот мы как бы ограничиваемся иносказаниями, вознося перед Вс-вышним «четыре вида растений», нуждающихся в воде, и возливая воду на жертвенник. Тем не менее, мы ни разу прямо не просим Его о дожде. Почему?
Наши мудрецы сказали: «Роса – всегда благословение для мира, поэтому мы просим, чтобы она выпадала и в праздничные дни. Но дождь является благословением только тогда, когда он выпадает вовремя, а дождь в Суккот – это проклятие, а не благословение, поскольку он изгоняет нас из сукки. Дождь, идущий в Суккот, как бы извещает нас, что наше служение неугодно Вс-вышнему, и мы можем не исполнять величайшую заповедь!»
«На что похоже, когда дождь идет в Суккот? На слугу, желающего наполнить вином стакан своего господина, и вместо этого вылившего вино ему на голову». (Сукка, 28)
В молитвах, произносимых в Суккот, дождь не упоминают. Но как только сыны Израиля покидают шалаши и возвращаются в дома, они немедленно начинают молить Вс-вышнего о дожде и даже включают специальную молитву о дожде в праздничный Мусаф.
Но даже в Шмини Ацерет мы не просим Вс-вышнего послать нам дождь немедленно. Мы лишь упоминаем о дожде, восхваляя Вс-вышнего.
Просить о дожде мы начинаем только седьмого Хешвана, потому что к этому времени успевают вернуться домой паломники, прибывшие на праздники в Иерусалим, а мы не хотим, чтобы дождь застал их в пути.
Мудрецы постановили, что мы должны восхвалять Вс-вышнего, посылающего в мир дожди, в благословении «Воскрешение мертвых» – втором по счету благословении молитвы Шмоне Эсре, в котором описываются Его величие и мощь, явленные всему миру.
Он заботится о пропитании всех живых существ, оживляет мертвых, поддерживает падающих, излечивает больных, освобождает узников и т.д.
В ряду подобных чудесных деяний упоминаются и дожди – ибо этот величайший дар Вс-вышнего, который видят все Его творения.
Более того – чудо дарования дождя настолько велико, что оно упоминается в самом начале благословения. Мы говорим: «…Посылающий ветер и дарующий дождь», и лишь затем – «…Питающий все живое».
Лишь благодаря дождю на земле существует жизнь, она каждый год дает урожай, и деревья наливаются соками. Ничто не сходно с воскрешением из мертвых так, как прорастание под дождем семян, похороненных задолго до этого глубоко в толще земли.
Мы начинаем включать слова «…Посылающий ветер и дарующий дождь» во все ежедневные молитвы лишь начиная с молитвы Мусаф в Шмини Ацерет. Их произносят вплоть до Мусафа первого дня Песах, до тех пор, пока не услышат из уст кантора слова «…Посылающий росу». После этого мы перестаем просить Вс-вышнего о дожде.
