25 числа месяца Адар весь мир отмечает 124-ю годовщину со дня рождения праведной ребецн Хаи-Мушки Шнеерсон, супруги Седьмого Любавического Ребе Менахема-Мендела Шнеерсона и дочери Шестого Ребе ХаБаДа.
Хотя праведная ребецн Хая-Мушка носила статус «супруги Царя и дочери Царя», ибо и ее отец, и муж имели высочайший титул Главы поколения – Любавического Ребе, она была очень скромным человеком, верным спутником и надежной опорой для своего великого супруга. Ребецн Хая-Мушка стала образцом для многих еврейских женщин в нынешнем поколении, ее именем называют дочерей в десятках тысяч еврейских семей, множество благотворительных и образовательных учреждений по всему миру носят ее имя, годовщины основных событий ее жизни стали чтимыми датами в еврейской традиции.
Мы с удовольствием воспроизводим небольшой биографический очерк о ребецн Хае-Мушке.
Детство
Ребецн Хая-Мушка родилась в Бабиновичах – местечке, соседствующем с Любавичами, в одну из Суббот месяца адар 1901 года, в семье раби Иосифа-Ицхака, будущего Шестого Любавического Ребе, и ребецн Нехамы-Дины. Имя для новорожденной предложил дедушка, Пятый Любавический Ребе Шолом Дов-Бер. Так звали ее прабабушку, жену Третьего Любавического Ребе Менахема-Мендела, по прозвищу Цемах Цедек.
Раннее детство Хаи-Мушки прошло в Любавичах, в доме родителей и деда. Раби Шолом Дов-Бер питал особые чувства к внучке и оказал на нее огромное влияние. Уже на склоне лет ребецн Хая-Мушка вспоминала: «Его молитвы, полные истинного чувства, остались в моей памяти навсегда. Я могу повторить каждое произнесенное им слово».
Юность
Юность Хаи-Мушки пришлась на тяжелые годы революции и красного террора, когда все, связанное с еврейством или религией, жестоко подавлялось.
В 1920 году, после смерти Ребе Шолома Дов-Бера, ее отец стал лидером движения ХаБаД, а в те годы это означало – лидером еврейского сопротивления вообще. Он основывал на просторах коммунистической России подпольные хедеры, иешивы, миквы.
Хая-Мушка была верным хасидом и помощником отца, принимая активное участие в его рискованной работе. Естественно, об этой тайной деятельности известно сейчас далеко не все, но вот один из фактов: Хая-Мушка в течение долгого времени, рискуя жизнью, носила свечи и еду в подпольную иешиву.
Позже, когда семья переехала в Петроград, Ребе Иосиф-Ицхак написал дочери доверенность на получение любой официальной и неофициальной почты на его имя с правом передоверия. Это означало две вещи: во-первых, Хая-Мушка была членом подполья, которой можно было доверять. Во-вторых, получая отцовскую почту, она шла на риск, и отец верил в ее мужество и способность выпутываться из тяжелых ситуаций.
Замужество
Еще в ранней юности, по инициативе дедушки, Ребе Шолома Дов-Бера, Хая-Мушка стала невестой Менахема-Мендела Шнеерсона, прямого потомка Ребе Цемах Цедека.
В 1928 году, после того, как семье удалось вырваться из советской России, в Варшаве состоялась свадьба. На этой свадьбе присутствовали самые великие раввины Польши, лидеры хасидских дворов, главы иешив, еврейские общественные деятели, но вряд ли кто-нибудь из них представлял себе, какое значение имеет это событие на самом деле: через двадцать с небольшим лет зять Ребе Иосифа-Ицхака стал его преемником, лидером движения ХаБаД, преобразившим еврейский, да и не только еврейский, мир.
Не жалела усилий ради кашрута
После свадьбы молодые жили в Берлине, а после прихода к власти нацистов переехали в Париж. Очевидцы вспоминают о строгом соблюдении семьей Шнеерсон законов кошерного питания в условиях, когда достать кошерные продукты было крайне сложно.
Ребецн Хая-Мушка шла несколько километров пешком в пригород Парижа, чтобы присутствовать при дойке (присутствие еврейского наблюдателя при дойке делает молоко «еврейским»). В Париже невозможно было купить мацу, удовлетворявшую высоким требованиям семьи Шнеерсон к ее кошерности, и ребецн собственноручно перебирала пшеницу, зернышко к зернышку, молола ее на ручной мельнице и пекла мацу.
В горящей Европе
После начала Второй мировой войны начались скитания: Виши, Ницца, Марсель… Но и став беженцами, Ребе и ребецн не шли на компромисс, продолжая соблюдать еврейские законы и обычаи самым строгим образом.
Позже ребецн вспоминала один из эпизодов этого бегства. Во время бомбежки ей пришлось толкнуть на землю замешкавшегося еврея, оказавшегося рядом с ней. «Конечно, я толкнула его, чтобы спасти ему жизнь, – говорила она с улыбкой, – но, тем не менее, я толкнула еврея. А значит, я должна была раскаяться и попросить прощения».
Америка
В 1940 году после многих усилий, приложенных еврейской общественностью во всем мире, Ребе Иосиф-Ицхак был спасен из захваченной нацистами Европы и прибыл в США. Он сразу же начал предпринимать шаги по спасению дочери и зятя. В 1941 году раби Менахем-Мендел и ребецн Хая-Мушка добрались до американского берега.
В 1950 году Ребе Иосиф-Ицхак умер. Большинство хасидов требовали, чтобы раби Менахем-Мендел сменил его на посту лидера ХаБаДа. В 1951 году, в первую годовщину ухода Ребе, раби Менахем-Мендел публично произнес свой первый маамар – исследование Б-жественного, которое может делать только Ребе.
Ребецн Хая-Мушка была среди тех, кто добивался от раби Менахема-Мендела согласия занять пост Ребе. Она понимала, что это означает для нее: у ее мужа не будет личного времени, он перестанет принадлежать себе и семье. Но она выросла в доме, где самопожертвование было повседневностью. И она понимала, что ее муж – единственный человек, который способен продолжить и расширить дело отца, Ребе Иосифа-Ицхака.
Жена Ребе
Сорок пять лет ребецн Хая-Мушка прожила в мировом центре движения ХаБаД в самом сердце оживленного еврейского района Нью-Йорка, и, все-таки, несмотря на это, о ней и ее жизни почти ничего неизвестно. Она ни разу не принимала участия в общественных торжествах или собраниях, никогда не появлялась на людях. Делала покупки только в тех магазинах, в которых ее не знали в лицо и относились к ней как к прочим покупателям. Известен один случай, когда она столкнулась в магазине с женой лидера одного из хасидских дворов, и та, восторженно поздоровавшись с ней, сообщила продавцам, что они имеют честь… Не закончив покупки, ребецн ушла из магазина и больше никогда в нем не появлялась.
То немногое, что нам известно о ребецн Хае-Мушке, рассказали после ее смерти люди, близкие к семье Ребе или работавшие в его доме. Они поведали, в том числе, о необыкновенных отношениях между Ребе и его женой.
В те ночи, когда Ребе задерживался на фарбренгенах или принимал людей, а это происходило порой до рассвета, ребецн не ложилась спать, ожидая его.
В последние годы, страдая от тяжелой болезни, делала все, чтобы скрыть это от мужа – и это при том, что евреи со всех концов света рассказывали ему о своих бедах и просили благословения. Один из близких людей спросил ребецн, почему она не попросит у своего великого мужа благословения на выздоровление. «Мне важно не расстраивать его», – был ответ.
«Все хасиды – мои дети…»
Ребецн Хая-Мушка беседовала у стола с хасидской парой, пришедшей ее навестить, а их маленькие дети между тем обследовали дом. Вернувшись в гостиную, один из детей спросил: «А где же ваши дети?» Другой, услышав вопрос брата, ответил: «Ты же видишь, игрушек нигде нет. Наверно, дети выросли и уехали». Родители смутились, услышав такой нетактичный вопрос. Ребецн же помолчала, обняла малышей и ответила: «Вот вы и есть мои дети».
В другой раз она ответила на подобный вопрос: «Все хасиды – мои дети».
«Она тоже может благословлять»
Группа хабадских женщин прислала ребецн Хае-Мушке букет цветов ко дню рождения, а вместе с ним – конверт с именами людей, нуждающихся в благословении. Секретарь передал букет ребецн, а конверт – Ребе. Ребе прочитал на конверте имя жены и спросил секретаря, почему он принес конверт ему. Секретарь объяснил, что в нем лежит список людей, нуждающихся в благословении. «Ну, так она тоже может благословлять», – ответил Ребе совершенно серьезно.
«И Ребе, и его книги принадлежат хасидам…»
В 1985 году состоялся суд по делу кражи книг из библиотеки Раби Иосифа-Ицхака, отца ребецн Хаи-Мушки. Вор – племянник ребецн и внук Ребе – считал, что он является одним из наследников, и взял книги по праву. Хабадский союз же утверждал, что библиотека Ребе – не частное собрание, и законы наследования не имеют к ней отношения. Когда ребецн, как одному из главных свидетелей по делу, задали вопрос, кому принадлежат книги, она ответила фразой, ставшей знаменитой: «И Ребе, и его книги принадлежат хасидам».
Уход
В последнюю неделю перед смертью ребецн позвонила всем своим близким и знакомым и с каждым долго беседовала. Как будто знала…
Почувствовав сильную слабость, ребецн вызвала врача. После осмотра врач предложил ей лечь в больницу на обследование. На следующий день, 21 швата, ребецн приехала в больницу. Дежурный врач начал заполнять анкету, задавая ей вопросы.
Ребецн попросила пить. Ей принесли стакан воды. Она произнесла благословение, сделала глоток и побледнела. «Все в порядке?» – спросил врач. Она кивнула. Через несколько мгновений она снова побледнела. Врач снова спросил: «Все в порядке?» Но она не ответила. Это был вечер накануне 22 швата 1988 года.
В похоронах, состоявшихся на следующий день, участвовали тысячи людей. А вскоре во всем мире начали открываться еврейские образовательные учреждения для женщин и девочек, носящие ее имя.
Ежегодно в месяце шват в память о ребецн Хае-Мушке в Нью-Йорке проходит всемирный съезд посланниц Ребе. Ее образ служит для них и для многих других еврейских женщин примером самопожертвования и скромности.
