Сегодня вечером наступает Десятое число месяца Шват – наизначительнейшая дата в хасидском календаре. Это особенный день для всех последователей любавичского хасидизма. Именно 10 Швата отмечается как день рождения нашего поколения, так как принято считать, что поколение сменяется, когда сменяется его Глава.
В этот день 75 лет назад ушел из жизни Предыдущий Глава Любавического движения, Ребе Иосиф-Ицхак Шнеерсон, а ровно через год, 74 года назад, его зять Менахем-Мендел Шнеерсон, принял на себя руководство еврейским народом и титул Любавического Ребе. Хорошее описание тех исторических дней есть в книге «Буду жить среди них» Якова Ханина и Элияу Элькина.
«…Прибыв в Америку, Ребе Иосиф-Ицхак Шнеерсон в течение двух лет раз в неделю произносил маамар, однако затем он стал делать это все реже. Последний раз он произнес маамар в свой день рожденья, 12 Тамуза 5705 (1945) года.
На протяжении последующих пяти лет Ребе готовил для печати маамарим, которые он произнес или написал еще в Европе. Брошюры с маамарим выходили к особым датам, чтобы хасиды, изучая их в эти дни, могли почувствовать и укрепить свою связь с Ребе.
Первую часть трактата «Бати Легани» Ребе подготовил для изучения 10 Швата 5710 (1950) года, к йорцайту его бабушки, ребецн Ривки. Вторую часть предполагалось выпустить к 13 Швата, к йорцайту матери Ребе, ребецн Штерны-Сары, третью – к Пуриму, а четвертую – к 2 Нисана, йорцайту его отца, Ребе РАШАБа. В трактате обсуждалась идея цели Творения и то, как еврей может и должен осуществить ее.
В субботу, 10 Швата, хасиды приступили к изучению первой части этого трактата. Вдруг кто-то обратил внимание, что в слове шлита (аббревиатура «да продлятся и будут добрыми дни его жизни»), сопровождавшем имя Ребе на заглавной странице, пропущена буква йуд.
Утром, в 7:50, доктор Зелигсон был вызван по телефону сообщением, что Ребе стало плохо. Прибежав на место, доктор обнаружил, что у Ребе произошел сильнейший сердечный приступ. Зелигсон сделал два укола, но это не помогло. Полицейские, которые несли кислородную подушку, тоже опоздали. В 8:07 душа Ребе покинула тело. В этот момент в комнате находились сам доктор Зелигсон, секретарь Ребе Шолом Левитин и помощник Ребе Шолом-Бер Эйнхорн. Все трое представляли три части еврейского народа: доктор Зелигсон был исраэлит, рав Левитин – левит, а рав Эйнхорн – коэн. Поскольку, согласно закону Торы, коэну запрещено находится в одном помещении с умершим, рав Эйнхорн немедленно вышел на улицу, и вскоре вся община узнала о случившемся.
Прошли дни траура, и хасиды обратились к зятю Ребе рабби Менахему-Менделу с просьбой принять на себя руководство Хабадом, но тот отказался. «Дер Ребе лебт» («Ребе жив»), неизменно отвечал он, когда кто-то заводил разговор на эту тему. Когда просьбы стали настойчивыми, рабби Менахем-Мендел пригрозил уехать в такое место, где его не смогут найти. Хасиды не знали, что делать.
Однажды раву Элияу Симпсону, исполнявшему последние десять лет обязанности секретаря рабби Йосефа-Ицхака, во сне явился сам Ребе и спросил:
– Отчего хасиды так опечалены?
– Потому что нам не к кому обратиться, – ответил рав Симпсон.
– Разве мой зять Мендел не с вами?
– Но он отказывается принять руководство.
– Ему уже это было приказано.
При первой же возможности рав Симпсон пересказал свой сон рабби Менахему-Менделу.
– Я никаких указаний не получал, – ответил тот.
Тогда рав Симпсон и еще несколько пожилых хасидов отправились на могилу рабби Йосефа-Ицхака и прочитали там письмо, в котором просили Ребе отдать соответствующее распоряжение. С тех пор, когда речь заходила о принятии на себя руководства Хабадом, рабби Менахем-Мендел уже не отказывался, но молчал, и было видно, что он не знал, что ответить.
26 Тевета 5711 (1951) года рав Аарон Казарновский поместил в газетах, издававшихся на идиш, объявление, что 10 Швата этого года рабби Менахем-Мендел Шнеерсон по просьбе хасидов примет на себя руководство Хабадом. На следующий день будущий Ребе вызвал рава Казарновского и велел немедленно дать опровержение.
– Можно мне что-то сказать по этому поводу? – спросил рав Казарновский и, получив разрешение, продолжил, – Прошлой ночью я увидел во сне Ребе. «Передай моему зятю», – сказал он мне и упомянул ваше имя, – что в Торе говорится: «И Всевышний ответил Моисею: «Что ты вопиешь ко мне? Говори сынам Израиля, чтобы двинулись вперед!» Спроси его, почему он утверждает, что я до сих пор еще Ребе? Передай ему мои слова: «Говори сынам Израиля, чтобы шли вперед и поднимались вместе с тобой до прихода нашего праведного Мошиаха!».
Рабби Менахем-Мендел выслушал рава Казарновского и ответил:
– Спасибо за добрые известия. Но и мне тоже есть чем вас порадовать.
И будущий глава Хабада показал только что полученную телеграмму, в которой главный ашкеназский раввин Израиля Ицхак Герцог поздравлял адресата с принятием на себя руководства движением и благословлял на успех.
10 Швата 5711 (1951) рабби Менахем-Мендел отправился на могилу своего тестя и прочел там письма всех тех, кто просил о благословении. Последним, горько плача, он прочитал михтав аиткашрут (письмо, в котором хасиды принимают Ребе как своего бесспорного лидера и объявляют о своей связи с ним), в конце которого стояли тысячи подписей.
Когда он вернулся, хасиды, прочитав послеполуденную и вечернюю молитву, заполнили «Севен Севенти» в ожидании фарбренгена. Рабби Менахем-Мендл проводил фарбренгены в течение всего года, но на этот раз все надеялись, что он, наконец, примет на себя руководство Хабадом.
Без четверти девять начался фарбренген. Рабби Менахем-Мендл начал с того, что необходимо укреплять свою связь с его тестем, Ребе, посредством служения Вс-вышнему, а затем сказал:
– Говорится в Талмуде: «Прибыв в город, следуют его обычаям». Традиция, которая сложилась здесь, в США, такова: прежде чем приступить к какому-либо новому проекту, делают официальное заявление. Вот официальное заявление, которое я хочу сделать: «Приступайте к действиям. И результатом этих действий должны стать три вида любви, которые следует раскрыть в себе и в других – любовь к Б-гу, любовь к Торе и любовь к ближнему. Если одна из этих составляющих неполноценна, ее следует довести до совершенства, и благодаря этому мы выйдем, наконец, из этого горького изгнания».
Ребе подал знак, и собравшиеся запели нигун. В этот момент поднялся один из пожилых хасидов, рав Авраам-Сендер Немцов, и громко произнес:
«Сихот (беседы) – это очень хорошо, но мы хотим услышать от Ребе маамар!». Наступила тишина. Все ждали реакции Ребе. Хасиды знали, что произнеся маамар, он примет на себя руководство движением. И Ребе произнес свой первый маамар, «Бати Легани», основой которого послужил маамар Предыдущего Ребе. В нем Ребе говорил о том, что цель седьмого поколения Хабада – завершить духовную работу всех предыдущих поколений и привести Мошиаха в наш материальный мир.
– А теперь я хочу сказать вот что, – объявил Ребе, закончив маамар. – Реббеим Хабада всегда требовали от хасидов, чтобы те служили Вс-вышнему своими собственными силами, не полагаясь на праведников. Не обманывайте себя, не надейтесь, что я сделаю за вас всю работу, а вы будете в это время бездействовать. Я буду помогать, как могу, но каждый из нас должен посвятить всего себя – все свое тело и свою душу – выполнению задачи, возложенной на нас моим тестем.
– А сейчас мы скажем лехаим, – сказал Ребе, закончив свою речь.
В ту же секунду восьмидесятилетний рав Немцов взобрался на стол и выкрикнул:
– Хасиды! Слушайте меня! Сегодня у нас великий день! У нас теперь есть Ребе! И по этому случаю мы должны произнести благословение «Шеэхеяну»!
* * *
На протяжении почти полувека рабби Менахем-Мендел – с того самого дня, как возглавил движение Хабад, работал, не жалея сил для того, чтобы осуществить свою миссию: превратить наш мир в жилище для Вс-вышнего и привести Мошиах и Освобождение».
