Сегодня, 2 нисана, 94-я годовщина ухода из материального мира Ребе Рашаба, Пятого Любавического Ребе, раби Шолом-Дов-Бера Шнеерсона.
Ребе Рашаб возглавил еврейский народ на рубеже XIX и XX веков. Он основал в 1897 сеть знаменитых иешив «Томхей тмимим», вел бескомпромиссную борьбу с ассимиляцией и попытками отлучить евреев от их извечной религии, ревностно защищал свой народ от антисемитизма российских, а затем и советских властей. Особое внимание он уделял распространению идей хасидизма среди грузинских евреев. Вместе со многими евреями Белоруссии он пережил, устроенную российским правительством, этническую чистку 1915 года, в ходе которой евреи были насильственно переселены вглубь империи. Разлученный со своими родными Любавичами, бывшими столицей ХаБаДа на протяжении ста двух лет, но окруженный верными хасидами, Пятый Любавический Ребе перенес центр Любавического хасидизма в город Ростов-на-Дону. Его семья, ученики и последователи Пятого Ребе сначала жили на ул. Пушкинской, 78 (ныне 38), а в 1918 году — в переулке Братском, 44 (ныне 42).
Именно в Ростове-на-Дону он и покинул материальный мир. Марина Карпова в своей работе «Наперекор всему» так описала отношение Пятого Ребе к большевикам и совдеповским властям: «Как-то весной 1920 года пятый Любавический Ребе, Шолом-Дов-Бер Шнеерсон, подошел к окну своего ростовского дома – взглянуть, что за шум слышен в городе, совсем недавно занятом большевиками. По улице двигалась очередная демонстрация трудящихся с флагами и транспарантами, которые угрожали «беспощадной гибелью» врагам новой власти. Посмотрев на это, Ребе отвернулся и грустно сказал: «Нет, я с этими на одном свете не уживусь». Его слова оказались пророческими. Через две недели, 21 марта 1920 года, Ребе Шолом-Дов-Бер скончался». Вот как рассказывает о последних часах его земной жизни реб Дов-Бер Ривкин, который был одним из домашних Ребе Рашаба:
«Канун святой Субботы недельной главы «Ваикра». В 5 часов вечера я вошел в комнату Ребе Рашаба и увидел, что лицо его очень изменилось и стало страшным. Оно по-настоящему пылало огнем, а глаза сильно выступали. Кругом стояли врачи и делали все, в чем способна помочь медицина. Они не раскрыли нам истинного состояния Ребе, но сами уже знали, что при естественном ходе событий надежды нет…
Незадолго до вечера все хабадники собрались в молитвенном зале, произносили Псалмы и в слезах просили милосердия. К вечеру в святую Субботу доктор Ланда сказал нескольким из хабадников, что если не рассчитывать на чудо, надежды нет, и потому, по его мнению, следовало сообщить сыну Ребе, поскольку, возможно, он захочет спросить что-нибудь у отца. Когда доктор Ланда рассказал Ребе Раяц о действительном положении вещей, разум того не воспринял подобных мыслей. Он продолжал думать, что положение вещей серьезно, но не более того.
На исходе Святой Субботы примерно в 10 часов, когда Ребе Раяц стоял у кровати своего отца, Ребе Рашаб обратился к нему и сказал ясным голосом:
– Я поднимаюсь на Небеса. Рукописи я оставляю вам. Возьми меня в зал. Будем вместе.
Когда Ребе Раяц услышал эти слова, он очень взволновался. Ребе Рашаб увидел, что его сын так взволнован, и сказал ему:
– Волнение?.. Волнение?.. Разум!.. Разум!..
Лежащего на кровати, его сразу переместили в зал – тот зал, в котором он сидел за Торой и занимался молитвой и из которого распространял великий свет на весь мир, – и поставили кровать у восточной стены. Врачи не отходили от его кровати и в течение 10 минут делали ему различные впрыскивания.
Община хасидов собралась и в рыданиях умножала молитвы и просьбы, чтобы Всевышний, благословенный, продлил дни нашего Ребе. После этого ему добавили имя Хаим. Хабадники собрали также бейт-дин из трех человек для того, чтобы каждый, кто захочет, отдал время из дней своей жизни для Ребе. И каждый из хабадников отдал Ребе по полгода жизни своей. Ребецн Штерна-Сара также пришла в бейт-дин и захотела отдать Ребе десять лет своей жизни, но бейт-дин воспротивился принять у нее больше двух лет.
Примерно в два часа утра, когда Ребе Раяц стоял, склонившись у постели нашего Ребе, Ребе немного поднял свою руку и уста его начали что-то шептать. Ребе Раяц понял, что отец хочет его благословить и наклонился еще ниже так, чтобы руки ребе оказались у него на голове. После этого Ребе Рашаб благословил также дочерей Ребе Раяц. В этот момент стало понятно, что силы оставляют его, глаза его были закрыты, а дыхание ослабело и почти прервалось…
Все евреи Ростова участвовали в похоронах. Ребе Рашаб был похоронен на старом ростовском кладбище. В 5700 году власти захотели снести старое кладбище, и могилу Ребе вынуждены были перенести на новое кладбище».
