Тюрьмы никогда не являлись частью еврейского правосудия. Но, все-таки, были случаи, когда свобода передвижения должна была быть ограничена. Если человек был виновен в непредумышленном убийстве, то он должен был бежать в специально отведенные города-убежища от гнева родственников жертвы.
Тора говорит нам, что срок заключения в таком случае заканчивался со смертью Первосвященника. Талмуд рассказывает интересную подробность: мать Первосвященника приносила в дар еду для тех, кто скрывался в городах-убежищах, чтобы заключенные в них не молились о ранней смерти ее сына.
Это выглядит очень нелогичным на первый взгляд. С одной стороны – есть человек, ставший убийцей, хоть и не преднамеренно, но известно, что Б-г не позволяет, чтобы несчастье случилось с праведным, и понятно, что этот человек далек от праведника. С другой стороны – Первосвященник Израиля, самый святой из живущих, на котором огромная ответственность и честь входа в Святая Святых Храма в Йом-Кипур. И как мы можем сравнивать силу и вес молитвы этих людей? Разве есть основания опасаться, что молитва заключенного будет иметь такой эффект, что сам святой Первосвященник, избранный молиться за весь народ, может умереть? Чья молитва сильнее? И разве это так опасно, что его бедная мать должна носить продукты в отдаленные города, чтобы смягчить сердца заключенных, чтоб их молитвы не были столь отчаянными, опасаясь за жизнь сына? Имеет ли это смысл?
Оказывается, да. Такова сила молитвы. Любой человек, любого происхождения и статуса, праведный или грешный, с заслугами или без, может быть услышан. Конечно, нет никаких гарантий. Но горячая искренняя молитва – прямая связь. Молитвы на иврите, составленные нашими мудрецами, конечно, самый идеальный вариант. Но все же, на иврите из Сидура или на другом языке и своими словами в молитве нужна искренность, и это главное. Ничто не может быть сильнее слез, пролитых в молитве. Зная это, так опасалась за жизнь сына мать Первосвященника.
