Продолжается публикация воспоминаний ребецн Ханы Шнеерсон. Еженедельные брошюры выходят на многих языках, публикацию на русском осуществляет издательство «Лехаим».
Наш сайт присоединяется к тем интернет-ресурсам, которые стремятся максимально широко распространить информацию об этом благородном деле (на английском языке такую работу ведут и www.collive.com, и другие).
Сегодня предлагаем вашему вниманию текст девятнадцатого выпуска. Полная подборка в русской интернет-версии выкладывается на сайте www.ru.chabad.org.
Часть 19
Раввин и писатель
Прочитала сейчас в газете: в СССР отправлен в ссылку писатель Перец Маркиш; о месте, где он находится в данный момент, никто ничего не знает. Это напомнило мне о покойном муже и его судьбе…
В 1937 году в нашем городе скончался Давид Маркиш, отец писателя. Старик был знатоком Торы и часто бывал у нас в доме. Перед смертью он распорядился, чтобы его похороны проходили в полном соответствии с указаниями раввина Шнеерсона. Когда о смерти отца сообщили сыну, Перец Маркиш приехал в Днепропетровск вместе с сестрой, которая работала секретарем.
Через пару лет, когда Перец Маркиш получит орден Ленина, в его дом в Москве станет невозможно попасть без приглашения, но уже и теперь он был "большим человеком" в Советском Союзе. Насколько его отец был религиозным, настолько сын старался держаться подальше от всего еврейского — до такой степени, что даже не хотел, чтобы стало известно о его приезде в Днепропетровск, на похороны еврея-отца! Только его сестра, хотя она тоже была членом партии, пришла к нам домой вместе с другой сестрой, местной жительницей, в доме которой жил и умер их отец. Сестры сказали, что писатель просил передать, что, к сожалению, он не может лично повидать моего мужа. Однако ему хотелось бы, чтобы раввин знал: несмотря на все различия во взглядах и несмотря на занимаемое им положение, он очень высоко оценивает и глубоко уважает Шнеерсона как человека. То, что он слышал о днепропетровском раввине, и то, что ему о нем часто писал в своих письмах отец, оставило в душе писателя глубокий след.
По всем вопросам, связанным с похоронами отца, Перец Маркиш общался с моим мужем только через сестер. При этом он просил, чтобы о его приезде и участии в похоронах говорили как можно меньше.
Кроме денег за место на кладбище и оплаты собственно захоронения со всеми сопутствующими обрядами (мой муж сделал все самым лучшим образом, насколько это было возможно в те времена), дети покойного пожертвовали крупные суммы на нужды учреждений Торы — хедеров для детей и т. п., которые без денег держались исключительно за счет самоотверженности тех, кто работал там.
Ночью после похорон Перец Маркиш и его сестра уехали обратно в Москву, так что в Днепропетровске практически никто так и не узнал об их приезде.
Сборы и прощания
В холь-амоэд Песах, после множества мучений и особенно — после того, как в первые дни праздника состояние мужа сильно ухудшилось, был, наконец, решен вопрос с нашими документами на выезд. Сразу после Песаха мы начали упаковывать вещи и избавляться от всего того, что не планировали брать с собой. Большинство вещей, однако, включая всякие мелочи, нужно было везти в Алма-Ату, так как не приходилось особо рассчитывать на то, что на новом месте удастся купить замену оставленному. Большую помощь во всем нам оказывала Бас-Шева Альтгойз.
В итоге, у нас набралось больше веса, чем разрешалось везти. При отъезде с этим тоже возникли проблемы, которые, к счастью, наши знакомые смогли решить за бутылку водки.
Темной ночью мы отправились на железнодорожную станцию. Ходьба мужу давалась нелегко, он был очень неспокоен — до такой степени, что пару раз даже падал по дороге!
