Продолжается публикация воспоминаний ребецн Ханы Шнеерсон. Еженедельные брошюры выходят на многих языках, публикацию на русском осуществляет издательство «Лехаим».
Наш сайт присоединяется к тем интернет-ресурсам, которые стремятся максимально широко распространить информацию об этом благородном деле (на английском языке такую работу ведут и www.collive.com, и другие).
Сегодня предлагаем вашему вниманию текст девятнадцатого выпуска. Полная подборка в русской интернет-версии выкладывается на сайте www.ru.chabad.org.
Часть 22
Душевные муки
Муж мой сильно страдал. Его окружало множество людей, относившихся к нему со всем уважением и любовью, на какие только они были способны. Но, несмотря на это, у мужа уже не оставалось сил. К тому же у него возникло своего рода чувство стыда за собственную слабость. Настоящее по-прежнему оставалось тяжелым и беспросветным, а надежд на будущее он не питал… И в этом заключался основной драматизм ситуации, несмотря на то, что мой муж, будучи человеком Б-гобоязненным, принимал все происходящее с ним с любовью и как должное.
Когда в Чиили оказалось большое количество евреев, имя мужа было у многих на устах: человек упоминал о нем в разговоре, потом то же самое делал его собеседник, беседуя с другим человеком, и так далее. Спустя какое-то время к нему стали приходить евреи не только из Чиили. Появлялись в нашем доме женщины (в том числе совсем юные девушки), жившие в колхозах за пять-восемь километров от нас, — порой им приходилось идти пешком под палящим солнцем. Они шли к моему мужу просить совета, получить утешение или для того, чтобы он помог им укрепить те или иные стороны их еврейской жизни… Сердца всех приходящих к нам были переполнены страданиями и горестями.
Большинство евреев Чиили составляли ссыльные, главным образом из Бессарабии, а также беженцы из разных мест. Истории ссыльных практически не отличались друг от друга: когда в Бессарабию вошла Красная армия, их сочли "буржуями" и целыми семьями отправили в среднеазиатскую глушь. По дороге происходила дополнительная сортировка: часть глав семейств (в первую очередь те, кто был богат или занимал видное положение) оказывалась в тюрьме, а их женам и детям разрешали ехать дальше. Многие в итоге попали в Чиили и в соседние кишлаки.
По приезду они практически сразу слышали имя моего мужа, очень популярное среди здешних евреев. И несчастные женщины немедленно отправлялись к нему, сперва парами, а потом и более многочисленными группами. Влияние, которое он на них оказывал, невозможно описать словами. Приходя подавленными и разбитыми, они уходили исполненными мужества и силы.
Переехав в Алма-Ату, несмотря на строжайшую цензуру, мы часто получали от этих женщин открытки — с пидьонойс, вопросами и т. п.
Многое я могла бы написать о том времени, когда мы жили в Чиили, но что-то мне это тяжело… Светлых моментов там было мало, да и проходили они слишком быстро, подобно случайным прохожим. Хотя какая-то надежда тогда еще у нас оставалась, да и сил у мужа было побольше.
Переезд в Алма-Ату в духовном смысле, конечно, стал для него большим облегчением. Он опять возглавил еврейскую общину, получив возможность говорить с людьми так, как считал нужным. Община заботилась о наших потребностях, предоставив все необходимое — вплоть до мелочей. Но, увы, в это же время обострилась его болезнь. Физически муж был крайне слаб, и как он ни старался крепиться, это сказывалось на его духовном состоянии. Только я понимала это. Остальные, конечно, видели, что с ним что-то не так, но причин не понимали.
Мой муж не хотел, чтобы посторонние люди узн
