Продолжается публикация воспоминаний ребецн Ханы Шнеерсон. Еженедельные брошюры выходят на многих языках, публикацию на русском осуществляет издательство «Лехаим».
Наш сайт присоединяется к тем интернет-ресурсам, которые стремятся максимально широко распространить информацию об этом благородном деле (на английском языке такую работу ведут и www.collive.com, и другие).
Сегодня предлагаем вашему вниманию текст восемнадцатого выпуска. Полная подборка в русской интернет-версии выкладывается на сайте www.ru.chabad.org.
Часть 18
Два гоменташа
Подошло время Пурима. Мегила у нас была — в свое время я прислала ее в одной из посылок, а вот с остальными атрибутами праздника дела обстояли значительно хуже… К тому времени у меня оставалось еще немного пшеничной муки, и я испекла из нее два гоменташа. В тех условиях, в которых мы жили, подобные мелочи имели большое значение: они напоминали, что мы еще остаемся людьми, что мы — евреи, и наша жизнь не является просто монотонной чередой неотличимых друг от друга дней, есть некие высокие духовные вещи, к которым она, наша жизнь, имеет прямое отношение. Это позволяло ненадолго отвлечься от мыслей о том, что бо?льшую часть времени мы сидим фактически на хлебе и воде, причем за водой еще надо тащиться по грязи к колодцу, а возле него всегда мокро, так что грязь там становится непролазной…
К нам зашел молодой человек из эвакуированных, вместе со своей соседкой, инженером по профессии, тоже эвакуированной. Он придерживался прокоммунистических взглядов, она же когда-то изучала идиш и интересовалась еврейством. В таком обществе мы провели Пурим.
Наши гости рассматривали испеченные мною гоменташи как нечто из разряда "предметов роскоши". К их зависти примешивалась также нотка привитого советской антирелигиозной пропагандой осуждения "пережитков прошлого".
Бас-Шева Альтгойз
Прошел Пурим, приближался Песах, а с ним — завершение пятилетнего срока ссылки мужа…
В один из дней я вышла утром за молоком и на улице увидела вдалеке молодую женщину, идущую мне навстречу. По ее внешности и одежде было ясно, что она не местная. В руке она держала чемодан. Подойдя ко мне, она спросила: "Вы ведь Хана, не так ли?" Я, конечно, удивилась неожиданному вопросу, но из дальнейших слов женщины выяснилось, что она — дочь Элияу-Хаима и приехала специально к нам.
Я не могла сразу повести ее домой, так как мне нужно было позаботиться о пропитании на ближайшие сутки, а с продуктами в Чиили дело обстояло так: стоило немного задержаться, и уже ничего невозможно было найти. Между тем, Бас-Шева провела в пути двое суток, что в тех условиях было серьезным испытанием. Все это время она просидела на жесткой скамье в переполненном вагоне, не сомкнув глаз ни на минуту. И теперь ей предстояло еще дожидаться меня, стоя посреди грязи, покрывавшей улицы Чиили, по которой она и так уже тащилась со станции больше километра… Она сильно устала и совершенно выбилась из сил. К счастью, мимо проходил соседский сын. Я попросила его проводить Бас-Шеву к нашему дому, а сама пошла за продуктами.
Вернувшись домой, я… не обнаружила там нашу гостью! Провожатый, видимо, завел ее куда-то не туда, и мне пришлось отправиться на поиски.
В поисках выхода
Когда М. Рабин, о приезде которого я писала выше, добрался до Алма-Аты, он вместе со своим старшим братом Гиршем начал рассказывать знакомым о поездке и — буквально со слезами на глазах — о нашем бедственном положении, убеждая срочно предпринять шаги для поиска выхода из сложившейс
